Оксана Лианова. Шестой день творения в свете Апокалипсиса.   Благословен тот, кто не облекает в слова грустный факт, что ему нечего сказать… Юлиан Тувим   Человеческая психология – явление парадоксальное. Разговорчивые люди, как правило, не говорят ничего существенного, а те, кому есть что сказать, отчаянно молчат. И окружающие проявляют интерес почему-то не к ним, а к тем, кто говорит без умолку, но всегда одно и то же. Народ, как повелось, боится перемен: «нет новостей – тоже хорошая новость», – и не желает слишком много знать. Из невозможности высказаться и быть услышанными некоторые скромники начинают писать. Так им представляется, что они разговаривают с вечностью, или с подобными себе субъектами, ведь их не часто в жизни встретишь: отнюдь не самый популярный контингент. Талантливые люди, равно как аристократы не по крови, а по духу, отличаются необычайной скромностью, в то время как не одаренные большим талантом люди выделяются отменной манией величия. Мудрецы во всем привыкли сомневаться и сознавать тщедушность человеческого разума, а отнюдь не мудрецы, на зависть всем, уверены в своей интеллектуальной полноценности, тверды в своих оценках и в любом инакомыслящем усматривают безнадежного глупца или, в лучшем случае, лжеца. Чем меньше люди знают, тем меньше сомневаются в своих познаниях. При этом мудрость любит тишину и сосредоточенность, а глупость превращает человеческую жизнь в сплошной, со всех динамиков гремящий фейерверк. Как правильно подметил Шопенгауэр, количество переносимого человеком шума обратно пропорционально уровню его интеллектуальных способностей. Я бы только здесь добавила, что и количество производимого человеком шума в неменьшей степени обратно пропорционально его интеллектуальному уровню. Наделенные приятной внешностью субъекты ориентированы на общество, не наделенные – на свой собственный энергетический потенциал. Каждый использует по максимуму то, что дается ему природой. Личностно слабые граждане очень улыбчивы и приветливы, но постулируемая ими любовь к ближним немного отдает каннибализмом, так что мрачные и хмурые «одинокие волки» порой приносят пользы окружающим намного больше, чем обаятельные «человеколюбы». Чувство юмора – вообще замечательное свойство человеческого ума. Оно практически за волосы вытягивает непопулярного, в силу некой нестандартности, субъекта из неуютного болота трудных социальных ситуаций. Когда его все недолюбливают, ожидая всевозможных бед и неприятностей от его возмутительно скрытной натуры, нередко только шутки этого асоциального субъекта позволяют сбросить возникающее напряжение и заставить окружающих улыбнуться. В этот миг они все ему прощают и дают добро на небольшую прологацию столь нестандартного характера и стиля жизни. С некоторых пор я перестала постоянно улыбаться и шутить, и усматриваю в этом свою личную победу. Когда ты чувствуешь уверенность в себе, тебе уже не нужно нравиться другим и извиняться перед ними за свою «нетаковость». А столь ценимое мной в детстве и далекой юности чувство юмора настолько обесценилось в моих глазах, что даже странно иногда услышать от других об их особенной симпатии к остроумным людям. Последние им представляются такими добродушными весельчаками, с кем вечно хочется дружить и проводить как можно больше времени. Только вот «когда б вы знали, из какого сора» все это происходит… Господь задумал этот мир в режиме мировой гармонии и экономии и в неком соответствии с известным в «узко-ограниченных» кругах интеллектуалов законом «бритвы Оккама». Его суть заключается в том, что если для решения какой-либо задачи достаточно конкретного количества шагов, то им желательно и ограничиться. В быту такая экономия труда называется «ленью человеческой», но без заложенной в нас лени мы бы просто исторически не выжили. Лень есть способ самозащиты практически любого организма от опасной для его нормальной жизнедеятельности растраты ключевой энергии. Благодаря «человеческой лени» для решения своих проблем мы используем лишь самый необходимый минимум средств. Если от рождения субъект красив и привлекателен, то будет ориентироваться на окружающих, стараться производить на них приятное впечатление и получать с их помощью путевку в жизнь. А если с красотой (у женщины) и ростом (у мужчины) не получится, он постарается стать умным, интересным и оригинальным. Как заметила когда-то моя младшая сестренка, все интересные мужчины, – маленького роста. Что и неудивительно: им есть к чему стремиться, и в результате им нередко удается добиваться больших результатов, чем их намного более удачливым по изначальным внешним данным конкурентам. Мне хорошо запомнились слова писательницы Нины Берберовой, в которых ее практичная матушка ей часто в детстве повторяла: «Ты такая некрасивая, что обязательно должна стать умной». Что, собственно, у нее и получилось. Ум и чувство юмора – сила более высокого порядка, чем элементарная физическая сила. Развивая собственное мышление, человек стал намного сильнее, чем его дикие предки с дубинами и палками, плюс весь животный мир. Если бы в Европе в древние века не наступил ледниковый период, то и разум бы человеку не понадобился. Но настали трудные времена, и нашим праотцам пришлось как-то выкручиваться. Поскребя по собственным сусекам, они открыли кладези богатства в виде залежей интеллектуальных ископаемых, свой настоящий золотовалютный фонд, который со временем не убывает, а только умножается. Закон экономии энергетических ресурсов работает на многих уровнях и в разных ситуациях. Есть государства с психологией оседлых народов, а есть – с психологией кочевых. Первым исторически пришлось приучить себя к порядку, чистоте и экономии, – дабы не подцепить на ровном месте какую заразу, – а вторые в этом не нуждались: им нужно было экономить свои жизненные силы для энергоемких дальних путешествий, не растрачиваясь на нелепые занятия типа очищение степи. Практически любая лень имеет под собой разумное основание. Психологи давно открыли правило, согласно которому не бывает лени, бывает лишь отсутствие интереса. А интерес есть знак приближения к цели. Лень проявляется тогда, когда человек не чувствует в определенной деятельности своей задачи, не находит в ней своей личностной программы. И потому он экономит силы, не растрачиваясь на ненужные телодвижения. Но если он нашел в чем-либо свое жизненное призвание, то будет вкладывать в него весь свой духовный и энергетический потенциал и не назовет себя при этом трудоголиком. Гармония и экономия – явления одного порядка. За них отвечают зодиакальные знаки Тельца и Весов и их управитель Венера. Число Венеры 6 есть число гармонического совершенства. Шестая чакра аджна отвечает за ясновидение и наивысший уровень человеческого мышления, интуитивно постигающий законы Мирового Разума. Сущность каждой планеты определяется ее числом, и сумма 6 символизирует гармонию, как результат пяти предыдущих этапов духовного опыта. Шестая ступень человеческого самопознания включает в себя сумму всех его прежних обретений. Любовь появляется лишь на шестом этапе, как результат обретения гармонии и равновесия. И она невозможна без своих предшественников, – знания и веры. В динамической триаде души сначала идет Меркурий (знание, число четыре), затем Юпитер (вера, пять), и лишь затем любовь. Христианство, которое я связываю с четвертой чакрой человека, символизирует собою знание, и в христианскую эпоху наука действительно достигла небывалых успехов. На пятой ступени людского самопознания должна возникнуть вера, как результат приобретения необходимой информации о целостной природе мира. То, что называют верой сейчас, есть чистый фанатизм, потому как основана она не на том, что есть, а на том, «чего хочу». Времена у нас еще атеистические, когда все подвергается поэлементной проверке меркурианским разумом. При этом несколько скоропостижно христианские служители призывают подопечных к беззаветной вере и любви, до которых они еще не созрели. Число шесть имеет для нас особую ценность. На шестой день творения был создан человек, как наиболее совершенное живое существо в этом мире (инопланетян считать пока не будем), Сын Божий и, в каком-то смысле, сам Бог. Три шестерки в Апокалипсисе Иоанна Богослова считаются числом Человека и Зверя одновременно. Насколько эта апокалиптическая точка зрения соответствует реальности, судить не стану. Есть много разных версий. По одной из них, число 666 есть сумма нумерологических соответствий всех букв из имени императора Нерона, уничтожившего массу христиан. В те времена анализ цифрового подсчета букв был достаточно распространенным явлением. Но тогда не очень понятен акцент святого Иоанна на том, что это число человеческое. Быть может, проблема – не в самом числе, а в том, как им воспользуются, согласно мрачным предсказаниям пророка. Ведь в самих числах нет и не может быть ущерба, поскольку они определяют строение сотворенного и упорядоченного мира, а вовсе не мира хаоса и небытия. И если шесть есть число совершенства, то и антисовершенство каким-то образом реализуется через него. Как Дьявол считается «обезьяной» Бога, а Антихрист – антиподом Христа с особым свойством его внешнего копирования, так и цифра шесть имеет свой эквивалент в каком-то негативном антимире. Впрочем, у меня есть одно предположение по поводу зверино-человеческой природы шестерки. Как правило, все Священные Книги содержат одну и ту же информацию о процессе мирового космогенезиса, хотя имеются и местные особенности. Например, в Авесте сказано, что мир животных был создан Господом на пятый день, а человек – на шестой, тогда как в Книге Бытия на пятый день возникли лишь «птицы и гады», а на шестой – теплокровные животные и человек. А значит, число шесть в библейской духовной культуре объединяет человека и высших животных, – зверей. В этом смысле человек – ближайший родственник животных, и потому в нем изначально заключен магический вервольф, готовый в нужную минуту показать звериные клыки. Только почему эта проблема (если это можно называть проблемой) была заложена в библейской истории, в отличие от остальных ее инокультурных аналогов? Как получилось, что именно библейский автор сблизил человека и животных, – вот в чем загадка ветхозаветной традиции. Напрямую с иудаизмом связано лишь христианство, и эта конфессиональная пара мне представляется аналогичной паре человека и животных, созданных в шестой день творения. Причем животным здесь я ставлю в соответствие язычество, а человеку, как существу потенциально бессмертному, – христианство. Иудаизм есть своеобразная форма язычества, но с одним племенным, а потому языческим богом, который защищает исключительно данную этническую общность и заботится о «чистоте» ее крови. «Я есть корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя», – говорит Христос в последней главе Апокалипсиса, тем самым соединяя воедино язычество и христианство в контексте шестого дня миротворения. Еще более отчетливо христианство с язычеством объединили многочисленные протестантские сообщества с африканскими проповедниками во главе. Со свойственной язычеству искренностью и заводным энтузиазмом они привлекают все больше молодых людей в свои ряды, используя для этого как жизнерадостную (и отнюдь не христианскую) ритмическую музыку, так и агрессивно-молодежный проповеднический стиль. На шестой день творения, в его библейском варианте, был заложен миф о борьбе человеческого, бессмертного начала и смертного, животного. На смену язычеству (или иудаизму) приходит христианство, побеждающее смерть. Поэтому Зверь из Апокалипсиса, как и непросветленная группа язычников оттуда же, подвергаются символическому устранению. В самом язычестве (как и в благих животных), нет ничего плохого, один лишь недостаток – в том, что это суть учение для смертных. Мы смертны потому, что не избавились от собственных грехов, поскольку не всегда умеем отделить добро от зла и ложь от истины. В христианских текстах (в том числе и в Апокалипсисе) неоднократно упоминается Венера («звезда светлая и утренняя»), чем акцентируется тема шестого дня творения. Даже Иисус Христос распят был в пятницу, в шестой день недели, с которого начинается алхимический процесс воскресения через смерть (о «пятнице, 13го» тамплиеров я лучше умолчу). У олицетворяемой Венерой гармонии и любви есть антагонисты – хаос и ненависть, составляющие главный итог деструктивной работы темных сил. Любовь имеет парадоксально разные проявления в человеческом обществе. Условно говоря, любовь бывает как «травоядной», так и «плотоядной», как бескорыстной, так и эгоцентричной. Любовь, как правило, противопоставляется эгоизму. А эгоизмом часто называют нечто совершенно противоположное. Как национализм (любовь к своей стране), так и эгоизм (любовь к себе) бывает агрессивным и защитным. Когда человека заставляют решать чужие проблемы и откладывать на неопределенный срок решение своих, а он отчаянно сопротивляется, его нередко именуют эгоистом. Дескать, думает лишь о себе и совсем не заботится о других. Но здесь его позицией является защитный эгоизм, а именно – та самая «лень», которая помогает ему сохранять свою энергию и жизненные силы для выполнения своих задач. А вот позиция его суровых обвинителей, не желающих решать свои проблемы и навешивающих их на него, демонстрирует тот самый эгоизм, в котором этот человек и обвиняется. Их эгоизм – агрессивный, разрушительный не только для окружающих, но и, в первую очередь, для них самих, поскольку он не позволяет им начать духовную работу над решением своих задач. Интересно, что агрессия в этом грешном мире имеет бoльшую трибуну, чем самозащита. Поэтому агрессивные эгоисты берут на себя миссию яростного осуждения людей с позицией самозащиты: «у сильного всегда бессильный виноват». Таких людей, а не себя, они именуют эгоистами. То же самое можно сказать о национализме. В своем защитном варианте, национализм есть положительное свойство любого человека, который любит свою родину и желает сохранить ее духовную и экономическую самобытность в пределах данной территории, не посягая на другие страны и культуры. А агрессивный национализм (то же самое, что шовинизм или фашизм) стремится уничтожить эту самобытность, распространить на все культурное пространство окружающего мира свое ассимилирующее влияние и изменить других по собственному типу. При этом он себя, естественно, национализмом не считает (в крайнем случае, считает интернационализмом), хотя, по сути, представляет его наихудший вариант. Любовь к другому – вот истинное зеркало любви к себе. Существует популярное воззрение, по которому любовь к себе – это способность человека принимать себя таким, какой он есть, без всяческой работы над собой и перспективы улучшения. Есть и другая, динамичная и творческая форма этой же любви, предполагающая самокритичность и направленность на исправление собственных недостатков. Первая из них – любовь языческая, вторая – христианская. То же самое касается любви к родному государству. Можно любить его таким, какое оно есть, и осуждать до бесконечности другие страны и народы, периодически стараясь их «наказывать», а можно из любви к родной стране не только не замалчивать, а раскрывать ее проблемные места и делать все возможное для очищения и устранения духовных недостатков своей любимой родины. Одна любовь есть фанатизм, доходящий временами до фашизма, и лишь другая – настоящая любовь. Духовное взросление неизменно приводит к росту самокритики, умению смеяться над собой и собственными недостатками. Наиболее зрелые страны и государства – те, чей народный юмор воплощает именно эту характеристику. Есть зрелые народы с ярко выраженным свойством посмеяться над собой, воплощаемом в их беззлобных анекдотах и иных произведениях народного фольклора, а есть достаточно незрелые, где очень любят выставить себя в отретушированном свете собственного превосходства и посмеяться над другими, – над кем угодно, но не над собой. Зрелость и самокритичность – главный признак достижения народом или частным человеком внутренней гармонии. И это – явственно христианская черта. Я часто противопоставляю язычество и христианство, имея в виду их идеально-теоретические характеристики, – в моем, конечно, понимании. Понятно, что историческое христианство бесконечно далеко от заложенной в нем самом идеи. И язычество в этом плане намного ближе к своему осуществлению. Оно честнее, собранней и непосредственнее. А в христианстве много недосказанного, недоделанного, недодуманного и недо-много-еще-чего… По общепринятым богословским канонам, Христос осуществил свою духовную миссию, освободив людей от всех грехов, очистив то, что на востоке называют кармой. Но люди грешниками, тем не менее, остались и продолжают в том же духе. И потому возникла необходимость в более гибкой трактовке христианских догм, по которой Христос не столько спас все человечество и дал ему свободу, сколько сделал это символически, заложив определенную программу для его дальнейшего развития. Он сделал воскресение возможным, главным образом, в теории, дав каждому из нас своеобразный ключ к бессмертию. И каждый должен сам открыть им собственную дверь: Христос лишь показал пример, как это сделать. Я заметила довольно любопытную особенность: атеисты очень напрягаются, когда им говорят, что Иисус показал пример. И христианское спасение они предпочитают воспринимать в буквальном, примитивно-материалистичном смысле. Дескать, спас – значит, спас: все сказали «спасибо» и разбрелись по собственным бессмертным делам. Такая же тенденция прослеживается во многих сходных ситуациях. Например, они не любят, когда астрологи характеризуют свою науку в категориях свободы выбора. Атеисты предпочитают полную определенность, вплоть до технического автоматизма, – не только в привычной им материальной сфере, но и в сфере эзотерической. И не только потому, что они все любят «пощупать и потрогать». Здесь, безусловно, сказывается их базовый рационализм и вера в механистическое устройство мироздания. Существенной причиной такой позиции людей с атеистическим мировоззрением является их вера в то, что я могу сравнить с учением Лысенко в советско-сталинской генетике. Мичуринским шедевром в коммунистической идеологии является попытка создать человека нового типа, с навязанными ему извне принципами и приоритетами, без учета какого бы то ни было его исходного фундамента. Но как же без генетики, – не только биологической, но и духовной? Ведь известно, что наша духовная генетика содержит прочный своевольный элемент, никакими коммунистическими лозунгами не устранимый, не говоря уже о свойственных людской природе греховных задатках. В силу этого потенциала «без нас нас женить» практически невозможно. Невозможно насильно сделать человека хорошим и добрым, потому что он свободен и сам выбирает, каким ему быть. Наиболее непростительна в атеизме, на мой взгляд, безумная вера в бессмысленность существования Вселенной. Бессмысленность исключает свободу, и все астрологические законы в преломлении атеистического сознания превращаются в законы неумолимого рока, не дающего надежды на иные варианты. И Христос, коль уж он пришел ради спасения погрязшего в грехах человечества, по атеистическим меркам, просто обязан был взять его за белы ручки и вывести прямой дорогой в рай, как это и пытались сделать уже в XX веке самопровозглашенные «преемники Христа». Построение искусственного рая – хрестоматийное явление Антихриста из Апокалипсиса. Попытка создать единое мировое государство с одним государственным языком (остальные уничтожить за ненадобностью) – самый страшный грех прекраснодушных (и не очень) революционеров с «благими намерениями». Такое государство позиционируется, как религиозное или, в крайнем случае, идеологическое образование нового типа. Одно время мусульманство претендовало на столь «высокую миссию», – порой такие обещания раздаются и сейчас, но очень малоубедительно. Намного чаще эта тема поднимается российской социально-политической средой. То у них «Москва – Третий Рим», – и полный вперед, к захвату, для начала, Черноморского региона, а там уже – выход на православный Константинополь. То у них «Мировой Интернационал», освобождающий пролетариат всего мира от остальных слоев населения. То у них «Духовное государство Аура-Руса или Ореола», готовящееся к обретению власти над нерусским миром. Удивительная страна Россия. Вот есть Запад, со своими четко выраженными нормами, правилами и законами. Высочайшая культура, поражающая воображение архитектура, глубокое чувство истории и преемственность духовных традиций, зрелая демократия и сильное правовое общество. Вот Восток, с его самобытной утонченной культурой и духовными воззрениями, которые никогда ни с чем не перепутаешь. И у Запада, и у Востока есть свое лицо, свой неповторимый почерк, свои достойные всяческого восхищения интерьерные стили и направления, свои устоявшиеся духовные традиции. А вот Россия, – что это? Что у нее свое, чем она может гордиться? Она все заимствовала, как правило, на Западе (ментально будучи ближе к Востоку), частично – даже собственную историю. А чужое никогда не засияет тем же ярким светом, как свое. У России есть два писателя мирового уровня, – Достоевский и Толстой, – замечательные своей отзывчивой совестью и человечностью, но чем они близки обычным русским людям, что у них с ними общего? Скорее, это писатели общечеловеческого масштаба, хотя и со своими, – на этот раз действительно русскими, – проблемами и заблуждениями. Россия – это даже не «нечто среднее». Это страна, словно не имеющая собственного лица. Не из таких ли бесцветных стран прорастают апокалиптические побеги «мирового господства»? Сейчас на российско-украинском пространстве обильно обсуждается новый фильм режиссера Н. Бортко по роману Н.В. Гоголя «Тарас Бульба» (второму варианту). И вот чудовищные слова финала фильма, один в один – из «усовершенствованной» по российскому канону XIX века книги Гоголя. Вначале – «Постойте же, придет время, будет время, узнаете вы, что такое православная русская вера!» Это – обращение к «чертовым ляхам», очень приятное для российских ушей. Звучит достаточно угрожающе, чтобы понять, что речь идет отнюдь не о духовном переубеждении и свободном перевоспитании «погрязших» в католической конфессии (да и в любой иной, кроме русской православной) людей. Всплывают в памяти события конца XI века, когда в таких же приблизительно словах готовилась идеологическая почва для латинских крестовых походов, уже давно получивших негативную оценку в самом католическом мире. Далее – еще страшнее: «Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымается из Русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!..» Просто жуть. Достанется уже не только «ляхам», но и всем «дальним и близким народам». Как у Некрасова:                                                        Рать подымается – неисчислимая,                                                        Сила в ней скажется несокрушимая… Только Гоголь ошибся. «Есть такая партия!», как говорил В.И. Ленин. В Апокалипсисе «силу, которой покорятся все народы», спокойно побеждает Агнец Божий, причем иными средствами, чем «русский царь», а именно – совершенным оружием Слова Божьего. Понятно, что Гоголь ничего плохого не хотел, он просто хотел издать свою книгу, которую издать не удавалось в течение 7 лет. Поэтому все места из ее первоначального варианта, где он писал об украинской земле, он заменил на текст о «русской земле». Тем более что во времена Тараса Бульбы Украина была в составе Польши и украинскую землю иногда называли русской, в первоначальном смысле этого слова (как Киевскую Русь), а украинцев – русинами. Но когда писатель упомянул «русского царя», – это Малой Русью уже никак не прикроешь. Русский царь есть совершенно не украинская тема. Как будто вольному казаку из польской Украины XVI века могло быть дело до имперской гигантомании чужого государства! Сам Тарас, конечно, не мог бы этого сказать: казаки – демократы до «мозга костей». Они изобрели одну из первых в Европе Конституций, даже по сегодняшним меркам довольно зрелую. Им сам принцип царского самодержавия до глубины души противен. Эти страшные слова сказал сам Гоголь, скорректировав в понятных конъюнктурных целях свободолюбивый нрав Тараса. И это отнюдь не безобидная художественная деталь, пусть и в условиях запрета всего украинского, в т.ч. украинской истории. Ведь, как говорится, «написанного пером не вырубишь топором». С писателя, как и с любого «властителя дум», у Бога спрос особый. Не с этого ли началось духовное падение Гоголя, приведшего его в конце концов к печальному концу? Одним словом, какие благие намерения не имел писатель, создавая свою повесть об освободительной борьбе казаков с польской шляхтой, он невольно сделал многое для укрепления российского духа в условиях сегодняшнего мирового кризиса, что очень опасно для сохранения стабильности в Европе, как и во всем мире. Потому что Россия – страна без внутренних границ, и чем сильнее «русский дух», тем осуществимее ее мечта о мировом господстве «русской православной веры». Россия – самая последняя на сегодняшний момент империя, в определенном смысле динозавр, каким-то чудом уцелевший в XXI веке, и на нее, вполне возможно, делают ставку те силы, которые готовят питательную почву для будущего Апокалипсиса. Россия уникальна и тем, что не имеет своей полной истории: одна ее часть – действительно своя, российская, а вторая – практически чужая, заимствованная из Киевской Руси, «седьмой воды на киселе» для Российской империи. Меня всегда поражал этот странный факт настойчивого причисления себя Российским государством к аристократическому лику Киевской Руси. Не потому ли многие астрологи называют Россию Водолеем, как Киевскую Русь, – даже в отличие от Украины?! Зачем им это надо? Просто мистика какая-то. С одной стороны, все, как будто, понятно: присоединение в XVII веке Украины обогатило и усилило Россию («Без Украины нет сильной России»), а это – шанс для осуществления ее «идеи фикс» по овладению миром. Но этого явно, на мой взгляд, недостаточно, чтобы оправдать весь тот жар, с которым россияне «братаются» с украинцами, называют себя одним с ними народом (только вот вредный украинский язык мешает, никак не исчезнет). Причем украинцы ведут себя намного в этом плане сдержаннее и не стремятся подтверждать родство со столь великим и славным «Старшим Братом». Правда, все величие России – в ее военных завоеваниях, и не более. Конечно, это вызывает у кого-то уважение, но люди, большей частью, тянутся к культурным и социально-экономическим ценностям, ведь милитарный бренд не пользуется популярностью в наши мягкотелые дни. Рано или поздно, Россия «будет брать Крым», как она взяла уже Абхазию и Южную Осетию. За ним последуют восточные части Украины, молдовское Приднестровье и т.д. Но у меня такое впечатление, что ей это не нужно. Всего лишь дань ее «территориальной клептомании», и ничего серьезного. Ей нужна не Украина или Грузия, как территория и люди. Для столь религиозно экзальтированной страны важны не материальные, а некие мистические ценности. ВЕЛИКАЯ ИДЕЯ ВЕЛИКОЙ СТЕПИ. России нужен КИЕВ. Когда-то Водолейская, теперь Тельцовская земля, земля Венеры. Не с этой ли землею связаны события Конца Времен? Такое впечатление, что где-то глубоко, в анналах российского подсознания, заложен некий миф в духе фантазера Толкиена, по которому в Киевской земле, под развалинами какого-то храма у Печерской Лавры зарыт на неизвестной глубине магический меч-кладунец, дарующий его владельцу (желательно, имеющего в руках официальное свидетельство о его «киевских» династических правах) безграничную власть над миром. А это, пожалуй, – единственная тема, которая интересует россиян. Им не нужны ни демократические свободы, ни социально-экономическое благополучие, ни комфорт и прочный мир, – они аскеты, им ничего «мещанского» не нужно. Им нужно только это: господство над миром и мистическое право его куда-нибудь вести, – они всегда найдут, куда. Насильно сделать человечество механически-счастливым есть миссия Зверя из откровения святого Иоанна. В преддверии новых славных событий по перекрою карты мира пишу эти строки…