Оксана Лианова.

Алхимический союз розы и креста.

 

Христианская эпоха дала миру немало военно-монашеских орденов, в той или иной степени популярных в народе. Если не считать официальную «руку Церкви» в лице доминиканско-францисканской армии инквизиторов, которые твердо придерживались линии ортодоксального богословия, для военно-монашеских орденов характерно своеобразное «заигрывание» с иными, нехристианскими конфессиями и их трансцендентными учениями. Христианская идеология этих орденов на редкость щедро инкрустирована разнообразными элементами иудейской, мусульманской, маздеистской, индо-буддийской, египетской и др. видами религиозной философии.

В этой статье речь пойдет об Ордене розенкрейцеров, впервые заявившем о себе в начале XVII столетия н.э., но корни этой организации, по мнению ее многочисленных последователей, уходят в далекое прошлое. Утверждают, что ее начало было положено в мистических школах Древнего Египта, в период XVIII династии (XVII-XVв.в. до н.э.). Здесь, видимо, имеется в виду период правления Аменхотепа IV, более известного под именем Эхнатона. Данный фараон прославился кардинальной духовной революцией, которую он совершил в религиозной сфере. Среди современных исследователей немалой популярностью пользуется версия о том, что этим фараоном был еврейский патриарх Моисей, выведший евреев из Египта. Аменхотеп удивил Египет тем, что заменил весь пантеон египетских богов во главе с Амоном на единого бога Атона, символизируемого солнечным диском. Сейчас Эхнатон считается едва ли не самой загадочной личностью в истории Египта.

Что касается возможных преемников идей Эхнатона розенкрейцеров, то их душевная конституция замечательна тем, что не позволяет сознанию ограждать себя узкими рамками традиционных христианских воззрений. Розенкрейцеры всегда смотрели на мир гораздо шире, чем обычные богословы. Восприняв идею всеобщего воскресения в конце земных времен, они не отказались от учений далекой древности, которые не только не отрицают христианскую идеологию, но и делают ее намного ближе и доступнее для простого человеческого разума.

Мировоззрение розенкрейцеров объемлет как языческие, так и христианские духовные истины, тем самым символически соединяя земной мир с небесным. А объединение небесного и земного, божественного и человеческого является центральной темой христианской доктрины. И традиционная для розенкрейцерской среды наука алхимия является своеобразной квинтэссенцией языческих и христианских информационных основ. Сам принцип превращения простых металлов в золото есть красноречивый знак аналогии чудесного превращения низшей людской природы в золото высших людских возможностей, возносящих человека к Небесному Творцу. В своем (по-видимому) достижимом пределе человек является Самим Богом, и освоение алхимических истин, открывающее путь в бессмертие, помогает ему приблизиться к своему высшему, совершенному состоянию Создателя Вселенной.

Идею нахождения философского камня и превращения металлов в золото очень многие считали всего лишь аллегорическим приемом, – к примеру, те, кто называют себя розенкрейцерами в наши дни. Как мне представляется, эта мысль серьезно противоречит самой логике розенкрейцерской доктрины. Если идея золотого превращения реальна в духовной среде, то что ей мешает проявиться также и в среде физической? И если Господь Бог, воплотившись на земле в образе Своего Сына, показал человечеству путь к бессмертию, взорвав и опровергнув Им же установленные физические законы, то в этих необыкновенных обстоятельствах физическая природа металлов тем более могла бы трансформироваться в более высокую по своему социально-ценностному наполнению природу.

Золото – металл Солнца, главной планеты-светила в астрологическом своде духовных знаний. Солнце дает нам свет и жизнь и обуславливает движение и работу всех планет Солнечной системы, которые вращаются вокруг него. Золото символизирует дух человека, божественный источник его вечной жизни, и если человек очищает свое сознания до уровня алхимического совершенства, оно становится поистине золотым. В таком состоянии, по-видимому, человеку доступно как достижение бессмертия, так и любые иные алхимические чудеса в мире материальных и надматериальных веществ. Другое дело, что с неочищенным сознанием никто не раскроет ни тайны философского камня, ни тайны нахождения Священного Грааля.

Грааль и философский камень – понятия вполне синонимические. И если подходить к вопросу их обретения исключительно с физико-материалистической точки зрения, – например, разбирая развалины древнего храма в поисках заветной вещицы или выискивая в полуистлевших манускриптах редкие рецепты алхимического вещества, – желаемого результата не достигнуть. Но это вовсе не значит, что в материальном мире пресловутые чудеса алхимии невозможны. Материя статична, она никогда не опередит дух, и потому золото физического делания никогда не синтезируется прежде чистого золота человеческой природы мастера-алхимика.

Официальная легенда розенкрейцерского Братства повествует, что эта организация была основана около 1400 г. человеком из знатной немецкой семьи, которого принято называть Высочайше Просветленным Отцом C.R.C., а чуть позже многие источники стали именовать его Христианом Розенкрейцем. В пять лет родные поместили его в местный монастырь, но по прошествии некоторого времени он задумал паломничество в Святую землю, ибо его перестал удовлетворять монастырский уровень знаний. Из-за неважного здоровья до Иерусалима он не добрался, но попал в арабский город Дамкар, о существовании которого до сих пор нет достоверных данных. В Дамкаре, а затем в Фесе он учился у арабских магов и получил тайные знания о законах природы и духовного мира.

Вернувшись на родину, этот человек был, как водится, осмеян официальными светилами науки и культуры своего времени и решил уйти в интеллектуальное подполье, занимаясь своими исследованиями в кабинетной тиши. После пяти лет затворничества он вместе с тремя товарищами основал Братство Розы и Креста. Дав друг другу клятву хранить тайну, они создали свой секретный шифр, на котором записали все знания и открытия Отца C.R.C. Затем к четырем братьям присоединилось еще четыре человека, после чего они завершили свой общий труд, состоящий из неких секретных документов Братства, и начали строительство дома под названием «Святой Дух».

Братья Розы и Креста считали себя призванными нести свет духовной мудрости всем нациям и народностям земли. С этой целью по прошествии небольшого времени они разъехались по разным странам, предварительно сформулировав шесть основных правил Братства. Первое правило требовало от них оказания медицинских услуг нуждающимся исключительно бесплатно, по велению собственного сердца. Второе состояло в необходимости носить только общепринятые одежды, дабы ничем не выделяться среди других людей. Третьим правилом была обязательная ежегодная встреча всех братьев в Доме Святого Духа. Четвертым – необходимость для каждого члена Братства подготовить себе достойного наследника с тем, чтобы в случае ухода из жизни кого-либо из братьев их общее дело не пострадало. Пятое правило – принятие букв R.C. в качестве общих инициалов и печати Братства. И шестое – хранение в строгой тайне информации о существовании Ордена в течение ста лет.

Предполагаемая духовно-целительская деятельность братьев так и не была обнаружена в сколько-нибудь ощутимых масштабах. Возможно, причиной тому была политика сугубой секретности, принятая в Братстве. Даже сами члены общества доподлинно не знали ни дня смерти своего руководителя, ни места его захоронения. Считается, что оно было найдено совершенно случайно, когда проводился ремонт в Доме Святого Духа. Один из братьев обнаружил мемориальную доску с именами своих покойных предшественников, за которой скрывалась дверь с надписью «POST CXX ANNOS PATEBO», что означает: «Через 120 лет явлюсь». Видимо, к тому времени прошло как раз 120 лет с момента смерти Отца C.R.C., поскольку именно его нетленное тело было обнаружено в гробнице этой тайной комнаты.

В 1614 г. был опубликован манифест «Fama Fraternitatis» («Слава Братства»), в котором наследники первых розенкрейцеров изложили свои представления о Господе Боге и человеческом мире, пораженном всевозможными духовными язвами. Они объявили о начале своеобразной духовной реформации, которую они собирались произвести в человеческом сознании с тем, чтобы спасти малых сих от неминуемой духовной гибели. «Все искренние души, – говорится в этом документе, – которые трудятся во славу Господа, приглашаются вступить в общение с Братством. Голос их будет услышан независимо от того, где они находятся и как будет послано сообщение… Эгоисты и скрытные люди с низменными желаниями обретут лишь скорбь и печаль, если они попытаются раскрыть секреты Братства, не обладая чистотой сердца и ясным умом».

Опять-таки, никому достоверно не известны имена создателей этого манифеста, и еще долгое время розенкрейцеры не были лично представлены широкой мировой общественности. Это давало серьезные основания подвергнуть сомнению само наличие подобной организации, и многие критики не преминули воспользоваться столь заманчивым шансом. Вполне вероятно, что описанное в манифесте Братство розенкрейцеров является лишь ментальной игрой одного-двух интеллектуалов, интересующихся тайными учениями языческих школ. Вот только в случае реального существования Братства, со всем его мировоззренческим комплексом, изложенным как в документе 1614 г., так и в последовавшей за ним шестилетней лавине из более чем двухсот подобных документов, его члены просто обязаны были вести такой затворнический образ жизни. Как-никак, они выглядели крамольными еретиками в глазах церкви, упрекавшей их в использовании «дьявольской» каббалистической символики, фаллической интерпретации креста и не санкционированных церковью претензиях на раскрытие тайн вечной жизни.

Те непутевые добровольцы, которые осмеливались публично объявлять себя розенкрейцерами или намекали на свою связь с этой организацией, на деле, по-видимому, розенкрейцерами не являлись. Но они обрели искомую популярность и приобщились к славе розенкрейцерского Братства через стяжание традиционных духовных благ в виде жестоких репрессий, преследований и казней, на которые всегда были щедры церковно-державные власти. И уже к концу XVIII века как истинные (если таковые были), так и ложные розенкрейцеры прекратили афишировать свою деятельность, окончательно уйдя в глубокое подполье.

С той поры было создано немало организаций, объявлявших себя наследниками розенкрейцерского Братства, но веры им было все меньше и меньше. Первоначальная идея таинственного общества рыцарей розы и креста постепенно вырождалась в его незаконнорожденных эпигонах. Ведь подобное Братство, по своему определению, должно было вести себя поскромнее и хранить информацию о своем существовании в незыблемой тайне. Хотя… закон переворота ленты Мебиуса страхует нас от чрезмерного удивления, когда внутреннее вдруг неожиданно становится внешним. Именно к такой закономерности, по-видимому, и апеллируют сегодняшние розенкрейцеры, когда говорят, что «пришла пора заявить о себе во весь голос». К тому же, времена оголтелой инквизиции отошли в далекое прошлое и теперешним адептам подозрительных, с точки зрения церкви, учений больше нечего бояться. Поэтому отрицать истинность верительных грамот нынешних розенкрейцеров, как будто, у нас и нет серьезных оснований.

В какой-то исторический момент от розенкрейцеров и подобных им средневековых орденов и организаций элегантно отпочковались масоны, к которым сейчас причисляют едва ли не всех самых богатых и влиятельных людей планеты. А богатство и духовность – отнюдь не христианский тандем. Ведь еще Христос говорил о верблюде, которому легче пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в царствие небесное. Так что вряд ли все богатые и сильные мира сего способны владеть еще и мистическими тайнами «мира того». Ведь эти тайны не купишь за деньги и не обменяешь на что-то материальное.

Классическая эзотерическая традиция повествует, что розенкрейцеры обладали сверхъестественными способностями, являясь «гражданами двух миров». Сказывают даже, что их тела были материальными, но благодаря полученным от Братства инструкциям они могли функционировать в неких эфирных телах, не связанных ни пространством, ни временем. В своей астральной форме они проникали в невидимый человеческому взору мир и обитали там в своем трансцендентном храме, недоступные для «профанов». Одним словом, они были алхимически бессмертны.

У современных розенкрейцеров (или псевдо-розенкрейцеров), тем не менее, можно найти немало интересных идей. Например, у Макса Генделя в книге «Мистерии розенкрейцеров» есть замечательные и очень актуальные для нашего времени слова о том, что «все великие религии давались людям Божественными Познающими Существами, разработавшими разные системы поклонения для нужд соответствующей расы или нации. Первобытные люди не могут откликаться на возвышенную и утонченную религию, и наоборот. То, что помогает одной расе, является помехой для другой, и, следуя той же политике, была разработана система душевного раскрытия, предназначенная специально для западных людей, которые по своим расовым характеристикам и по своему темпераменту не приспособлены к дисциплине восточной школы, намеченной для более отсталых индусов». «Отсталые индусы» – выражение явно не из духовного лексикона, но и Макс Гендель, как я полагаю, из железа золота не делывал.

Тем не менее, основная мысль вышеозначенной фразы Генделя звучит вполне правдоподобно. Духовные учения востока уже завершили свою миссию, и теперь пришла пора для «душевного раскрытия» учений запада. Для запада более характерно интеллектуальное постижение существующих вопросов, но если для человека с восточным воспитанием этот способ познания является чрезмерно нежелательным, то для западного человека интеллект есть главный инструмент познания мира. «Принимая во внимание, – говорит Макс Гендель в «Лекциях о христианстве розенкрейцеров», – что задачей Арийских рас является развивать разум и что мы в Западном Мире, вообще говоря, наиболее продвинуты, не удивительно, что мы все анализируем, включая религию. Религия, как и все, находится еще в состоянии развития и становления, а так как нынешняя работа Западного Мира в основном идет в материальном направлении, его религиозные учения сформулированы пока не так ясно, как в восточных религиях. В результате некоторые исследователи насмехаются над Христианскими учениями, а другие склоняются к отказу от Христианской религии и принятию восточных систем».

Все готовое принять и усвоить значительно легче, чем находить и развивать свое. Тем не менее, у человека западного мира есть достаточно творческих сил, чтобы создавать исключительно свое, а не слепо использовать чужое. Тем более что яркой особенностью западного менталитета является приоритет личностного «я» над групповым, родовым и национальным. Личностное «я» есть основа активного, творческого духа, который никогда не стоит на месте. «Мы развиваем ум с помощью активности Эго, которое является трехсоставным Духом, действующим только через свою самую внешнюю завесу, Человеческий Дух», – отмечает М. Гендель. Но это вовсе не значит, что духовность запада ориентирована исключительно на левополушарное мышление. Основной задачей запада является создание синтетического «духовного продукта», с использованием всех данных человеку возможностей.

Иными словами, розенкрейцеры, как наиболее активная часть христианского сообщества, ориентированы на полное раскрытие и распространение западного, христианского учения, обогащая его всеми ценными сведениями, полученными человечеством в дохристианскую эпоху. Истинное христианство не забрасывает камнями свои духовные истоки и не отворачивается от мудрости языческих времен, поскольку сознает неразрывную связь между философскими традициями мира. Но оно привносит нечто кардинально новое в общечеловеческую духовную концепцию мироздания: идею ценности человеческой личности, символизирующей Личность Самого Творца. Именно субъективное, личностное начало является действительной опорой в деле достижения человеческим существом своего подлинного бессмертия. Ни род, ни каста, ни нация, ни «единое тело Церкви», а только личность как Господа, так и человека, есть основа жизни, творчества и алхимического возрождения к новой жизни.

Ключевым в розенкрейцерском учении можно назвать алхимическое слово «синтез». Сюда относится как синтез физических веществ, так и синтез богочеловеческой природы каждого земного человека. Цветок розы, который взяли себе в качестве эмблемы розенкрейцеры, – это цветок Венеры; он означает идеальную точку гармонии, наивысший в Божьем мире порог красоты. Красота – знак близости Господа, и Сам Господь, по всей видимости, есть Высшая Духовная Красота. В этом отношении роза – всего лишь бледный отпечаток этой божественной красоты на нашем физическом плане.

Интересно также то, что в английском языке слово «роза» («rose») совпадает со второй формой глагола «rise», т.е. с прошедшим временем глагола «вставать», или «восстать». Об Иисусе Христе говорят, что он «восстал из мертвых». Точно так же и в алхимическом синтезе происходит воссоздание из мертвых на новом уровне (так называемая алхимическая свадьба). Поэтому роза является истинным символом как алхимии, так и богочеловеческой сущности Христа. А крест символизирует временную, поверхностную, телесную смерть, вызывающую к жизни более древние и высокие пласты человеческой сущности. Бессмертие есть результат прохождения через крест смерти ради восстания к новой, более гармоничной и насыщенной жизни, символизируемой розой.

Розенкрейцерский символ розы, распятой на кресте, был изображен на Круглом столе короля Артура, полуязычника-полухристианина. С королем Артуром и его рыцарями Круглого стола связаны знаменитые средневековые романы о поисках Чаши Грааля. Сама полулегендарная личность короля Артура несет в себе скрытый свет алхимического делания Конца Времен. Это – алхимия соединения языческой мудрости (а в данном случае она символизируется розой) с христианской (крестом).

Возможно, средневековые легенды об Артуре и его рыцарях Круглого Стола были посланием в будущее, закодированным в розенкрейцерском ключе. В свое время эти легенды создали особый романтический флер около темы Грааля, радиировав вокруг сильнейшие волны огромного людского интереса, – но и только. А гораздо позже, – быть может, даже в наш, зеркальный 12му 21й век, – они обретут уже иной, более ясный смысл в глазах просвещенного до уровня новейших знаний человечества. Многие историки называют XII столетие коротким периодом Возрождения в темную эпоху Средневековья. Это был период интеллектуального и культурного всплеска, породивший немало высоких творений науки и искусства. Среди них можно назвать, к примеру, чудесный и утонченный готический стиль в европейской архитектуре.

В готике в наивысшей, пожалуй, за всю архитектурную историю степени воплощена извечная мечта человека сблизиться с Богом, соединиться с Ним, едва ли не ногами дойти до Его небесных чертогов. Близость Господа человек XIIго века, казалось, ощущал всеми фибрами своей души. Тем же непосредственным образом, – ногами, – люди средневекового Возрождения добирались до земной обители Иисуса Христа, считая это место священным порталом перехода между людским и божественным мирами. Быть может, именно тогда, в XII веке, впервые после первого пришествия Христа, так небывало близко сошлись мир божественный и мир человеческий. А знаменитый средневековый теоцентризм достиг тогда максимального расцвета и в своем наивысшем пределе парадоксальным, казалось бы, образом трансформировался в субъективно-человеческий антропоцентризм, свойственный следующей эпохе Возрождения. Такой короткий период Возрождения XIIго века стал своеобразной генеральной репетицией традиционного Возрождения, но при этом оказался гораздо глубже и богаче последнего, ибо соединил в себе сразу два мировоззренческих идеала – теоцентрический идеал Средневековья и антропоцентрический идеал Возрождения. И только синтетическая сущность средневекового Возрождения могла произвести на свет такой уникальный вид зодческого искусства, как готика.

Готический стиль выделяется не только внешней красотой архитектурных форм, но и удивительной их наполненностью высшим, сакральным смыслом. Существует много исследований на эту тему, и сейчас я предлагаю обратиться к работе французского герметиста начала XX века Фулканелли «Тайны готических соборов и эзотерическая интерпретация геометрических символов Великого Делания». Сравнивая готический стиль Средневековья с более поздним стилем Возрождения, Фулканелли пишет: «Строители Средневековья обладали верой и скромностью. Неизвестные создатели отдельных творений, они созидали ради Истины, ради утверждения их идеала, ради передачи их знания. Строители же эпохи Возрождения, занятые своими эгоистическими побуждениями, созидали лишь для того, чтобы их имена сохранились в истории. Средневековье обязано своим великолепием оригинальности творений; Возрождение обязано своей славой рабской верности копированию. В Средние Века – мысль; в Эпоху Возрождения – мода. С одной стороны – гений; с другой – талант. В готическом искусстве воплощение подчинено Идее; в искусстве Возрождения воплощение господствует и перечеркивает Идею… С XII по ХV век – бедность способов, но богатство выражения; с ХV века – красота формы, но бедность замысла… В этом антагонизм двух периодов, двух концепций…».

Фулканелли увидел в готическом стиле действительно алхимический синтез христианских и языческих мотивов: «Готический собор, с его дерзкими сводами, благородными нефами, размахом и гармонией пропорций, представляет собой шедевр, предназначенный не только для нужд культа. Если свет, проникающий сквозь высоко расположенные окна с витражами, и тишина располагают к сосредоточению и молитве, то орнамент, наоборот, высвобождает необычайно мощные, менее религиозные, почти мирские и даже языческие эмоции. В нем можно различить отблески народной души, утверждение ее совести, воли, всего, что в ней есть наиболее полного, существенного, могущественного».

Среди напольных орнаментов готических соборов наиболее часто встречаются изображения лабиринтов. «Лабиринт Шартра, – пишет Фулканелли, – состоит из огромного количества концентрических кругов, которые свертываются с необычайным разнообразием. В центре этого орнамента раньше была изображена битва Тезея с Минотавром. Это еще одно доказательство соприкосновения языческих сюжетов, а следовательно, и их герметического смысла, с христианской иконописью… Изображение лабиринта служит для нас символом работы в рамках Делания, с ее двумя главными трудностями: пути к центру, где происходит борьба двух природ, и пути к выходу из лабиринта… Вспомним, что самый известный из античных лабиринтов, открытый в греческом городе Кнососе (Cnossos) на Крите доктором Эвансом из Оксфорда в 1902 году, назывался Absolum. Это название близко к Absolu, термину, которым древние алхимики называли философский камень».

В строениях готического стиля Фулканелли отмечает огромное количество барельефов и скульптурных групп с изображением фрагментов процедуры Великого Делания. Встречаются также исключительно языческие сюжеты из греческой мифологии и дохристианские статуи Изиды, трансформированные позднее в знаменитый образ Черной Мадонны. При этом обе особы, – Изида и Мадонна, – выражают практически одно и то же, а именно: Деву, которая должна родить божественного младенца. Фулканелли ссылается на Ш. Бигарна, заявившего в одной из своих работ о том, что иконы с изображением Изиды не имеют никакого христианского смысла, который им, как правило, приписывается. «Изида до зачатия, – полагает Бигарн, – в виде скульптурных изображений дохристианского периода в астрономической теогонии носила имя Virgo paritura, т.е. безживотная земля, которую лучи солнца скоро оживят. Это также мать богов, как свидетельствует Камень: Matri Deum Magnae ideae. Лучше нельзя раскрыть смысл наших Черных Дев. Они фигурируют в Герметической символике, как первичная земля, которую алхимик использует, как основание в своей великой работе. Это сырье, в своем первоначальном минеральном состоянии, в котором оно получено из металлических жил, скрытых в массе скальных пород. Это, как говорится в древних текстах, «плотная субстанция черного цвета, имеющая вид камня; может дробиться на мелкие куски, как камень».

За редким исключением, как указывает Фулканелли, все готические соборы построены в форме латинского креста. А крест – это алхимический символ горнила, испытания, через которое постоянно проходит первичная материя. Умирая на кресте, она очищается и наполняется духом, чтобы затем возродиться к новой жизни. Отсюда автор делает заключение, что форма соборов символизирует первичную материю и ее трансформацию с помощью Креста.

Изображение розы также присутствует практически во всех готических зданиях. Как отмечает исследователь, «из трех орнаментов в виде мозаики, украшающих трансепты и главный вход, одна никогда не освещается солнцем; это северная роза, она расположена на фасаде левого трансепта. Другая роза сверкает под лучами полуденного солнца; это южная роза, расположенная на краю правого трансепта. Последняя освещается лучами заходящего солнца; эта большая роза на портале, своим размером и сиянием она превосходит боковые. Таким образом, на фронтонах готических соборов представлены все цвета Творчества, следующие в круговом процессе, идущим от тьмы, представленной отсутствием света и черным цветом; к законченности красного цвета, проходя через белый, который представлен как средний между черным и красным».

Расположенная на портале центральная роза в средние века называлась Rota, т.е. колесо. По словам Фулканелли, Rota – это алхимический символ времени, необходимого для выплавки материи философского камня, а также символ самой переплавки. Постоянно поддерживаемый во время этой операции огонь крутит колесо, производя алхимические реакции. Поэтому готическая роза, по сути своей, символизирует действие огня и продолжительность алхимического процесса. Формой розеток средневековые мастера стремились передать движение охваченной огнем материи, – отсюда и название последнего периода средневекового зодчества: Пылающая готика.

Что касается классического Ренессанса, то для него характерен полуязыческий антропоцентризм, кардинальная смена теоцентрической картины мира на антропоцентрическую. На первый план в эпоху Возрождения выходит простой человек, способный самостоятельно творить свой собственный мир, куда меньше полагаясь на трансцендентную помощь. Ощущая возрастающую силу знания, человек становится более ответственным за свою судьбу и намного легче и охотнее принимает самостоятельные решения.

Нечто подобное можно сказать и о Возрождении XIIго века. Это был предреволюционный период максимальной религиозной экзальтации, с одной стороны, и такой же предельной личностной активности, направленной на сближение с Божеством, с другой. И лишь в этих условиях могла зародиться идея Священного Грааля, как романтизированный аналог нереализованных, в общем-то, желаний средневекового человека плотскими руками дотянуться до Неба. Эта эпоха была окрашена беспрецедентным для христианского мира интересом к женскому началу, которое служило неким маяком для рыцарей, устремлявшихся в дальние края на поиски духовного чуда бессмертия. А подобный интерес к своей противоположности, в свою очередь, является красноречивым указанием на открытие человеком андрогинных качеств в самом себе, что делает его намного ближе к триединому Создателю Вселенной.

Эпохи больших возможностей закономерно становятся и эпохами больших искушений. Далеко не все земные обитатели прошли испытание XIIм веком с пользой для своего духовного здоровья. В силки невиданных чудес попали многие, и, подобно латинским рыцарям, мечом добывавшим сокровищницы христианства, их предприимчивые современники кирками и лопатами «докапывались до истины», – в буквальном смысле этого слова. Они вдохновенно рыли ходы и туннели под развалинами Соломонова храма в надежде откопать бесценные дары Небес. С позиции сегодняшнего дня эти странные устремления средневековых граалеискателей выглядят довольно странно, но в них был свой сакральный смысл. Сама попытка прикоснуться к трансцендентному земными, нередко откровенно грязными руками, говорит об алхимической подоплеке всего, что происходило в христианском мире в том самом, наверное, таинственном столетии.

Наиболее резонансные (выражаясь современным языком) военно-монашеские ордена появились тогда же, в XIIм веке. Через тамплиеров и «других масонов» в Европу стали проникать идеи египетских мистериальных кругов. Египетская Изида ассоциировалась с римской Венерой. В самом Египте мистерии Изиды представляли собой процесс постижения адептом тайного значения числа 22, своеобразной азбуки оккультизма. 22 Аркана Таро являются абсолютными принципами, ключами нашего мироздания. Считается, что эти 22 первые тайны (arcanes) связаны с буквами первичного священного языка, где каждая буква и соответствующее ей число выражает высший тройственный закон, который проявляется в физическом, душевном и духовном мирах.

Существует версия, что слово «Таро» происходит от двух египетских слов: «тар» («дорога») и «ро» («царский»). «Царская дорога» к мудрости – вот что представляют собой эти священные арканы. По преданию, они играли определенную роль в мистериях как тамплиеров, так и розенкрейцеров. Многие указывают на неслучайность того факта, что первое слово известного розенкрейцерского термина «Rota Mundi» перестановкой слогов превращается в «Taro».

По мнению М.П. Холла, есть множество аналогий, связанных с числом 22 и алхимией. «Согласно Соломону Трисмозину, – пишет он в книге «Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии», – стадии, которые материя должна пройти для достижения совершенства, разделяются на двадцать две части, каждая из которых представлена соответствующим рисунком. Есть важная связь между двадцатью двумя эмблемами Трисмозина, двадцатью двумя главными картами Таро и двадцатью двумя буквами еврейского алфавита. Эти таинственные карты Таро сами по себе являются алхимической формулой, если их правильно интерпретировать». 

Числа 7 и 22 заключают в себе главную интригу диалектического развертывания истории Вселенной, а также символическую борьбу между жизнью и смертью в категориях астрологического учения (речь идет об иррациональных магических аспектах 51º 26' и иррациональных стирающих аспектах 16º 22'). Считается, что в легендах о короле Артуре фигурируют 22 рыцаря Круглого Стола, и это тоже проводит отчетливую параллель между египетскими тайными мистериями и мистериями средневековых европейских орденов.

По своему духу ордена XIIго века были близки к розенкрейцерам. Как бы там ни было, но официально не существовавший еще в те годы Орден розенкрейцеров, по сути своей, незримо присутствовал в самой атмосфере залитого венерианским светом XIIго столетия. И я не исключаю, что задачей завтрашнего дня для христианства станет откровение Венеры: второе пришествие Христа будет освещено ее благотворящими лучами. Поймите меня правильно: я говорю не о языческой богине, которой поклонялись и приносили жертвы древние. Концепция Венеры включает в себя целый ряд общеизвестных духовно-психологических характеристик внеконфессионального характера. Теперь же этот синтетический комплекс будет раскрыт в своем средневеково-алхимическом выражении.

Знак креста и розы интерпретируют, как знак смерти и возрождения на новом уровне. По словам М.П. Холла, Магистры Ордена розенкрейцеров придерживают розу, как «отдаленную награду», в то время как тяжелый крест они незамедлительно налагают на каждого вступающего на путь постижения сакральной истины. Поэтому смерть всегда предваряет вечную жизнь. «Алхимия является продолжением универсальной мистерии, – пишет М.П. Холл. – Ведь Иисус умер на кресте, Хирам на западных воротах храма, Орфей на берегах реки Гебр и Осирис в гробу, сделанном Тифоном. Точно так же в алхимии, пока не умрут элементы, работа не может быть завершена. Стадии этого алхимического процесса могут быть прослежены в жизни и деятельности практически всех мировых Спасителей и учителей человечества, а также в мифологии многих народов. Ведь сказано в Библии, что «пока человек не родится вновь, не видать ему Царства Божия».

 

Ни одна серьезная трансформация не обходится без хорошей революции. Излюбленное теософами и прочими оккультистами понятие «эволюция», само по себе, не обещает рождения нового качества. Все новое является следствием мгновенных «квантовых» переходов с одного уровня на другой. Революции травматичны, ибо уносят с собой не только жизни, но и души многих людей, не желающих расставаться с привычным, устоявшимся миром. Но революции так же неизбежны, как эволюция, и изменить это положение дел невозможно. Собственно, даже не нужно, ибо только революции способны дать человечеству шанс на истинное воскресение.

Широко известен астрологический кватернер неподвижного креста, объединяющий четыре знака Зодиака: Скорпион, Телец, Лев и Водолей. Эти знаки находятся в напряженных аспектах друг к другу и формируют всекосмический крест, на котором распят человек, проходящий через земные воплощения к своей духовной цели. Каждое рождение на земле предстает здесь, как новое алхимическое воскресение, новая духовная революция, позволяющая человеческой душе посмотреть на мир с иной, порою неожиданной точки зрения.

Революции связаны с Водолеем, внезапная смерть – со Скорпионом, новое рождение – со Львом, земное тело – с Тельцом. Когда задевается одна точка креста, по цепочке аспектов к ней подключаются все остальные. Поэтому любой революционный переворот неизменно сопровождается внезапными травматическими событиями, выбивающими у человека почву из-под ног. В то же время, такой переворот формирует новые жизненные реалии, связанные с появлением иных человеческих потребностей и устремлений.

Крест из взаимного пересечения аспектов золотых сечений от кардинальных точек Зодиака и их инверсий (среднее арифметическое Зодиака) располагается как раз в центральных градусах всех знаков неподвижного креста. В энергиях этих градусов решаются все главные вопросы человеческого бытия. Внезапные революционные изменения, как в жизни общества, так и в жизни отдельного человека, решаются через этот крест. Он является символом грядущих перемен и алхимических переворотов. Подобный же крест в образе орла, тельца, льва и человека увидел ветхозаветный пророк Иезекииль и назвал его «видением подобия славы Господней». Та же картина предстала затем и глазам христианского святого Иоанна Богослова. В его видении кватернер животных предвещал апокалиптические события Конца Времен.  

Особый интерес для нашей темы в пророчестве Иезекииля представляет та деталь, что у каждого животного «перед четырьмя лицами их» было по колесу. «И когда шли животные, шли и колеса подле них; а когда животные поднимались от земли, тогда поднимались и колеса. Куда дух хотел идти, туда шли и они; куда бы ни пошел дух, и колеса поднимались наравне с ними, ибо дух животных был в колесах». Колесо есть символ Сфинкса, чьи загадки есть загадки человеческой жизни и смерти. Этот мифологический персонаж представляет собой своеобразную сборную из частей тел четырех вышеупомянутых животных. Сидящий неподвижно на вращающемся колесе Сфинкс изображен на десятой карте Таро «Колесо Фортуны». Как и противоположная ей двадцать первая карта «Мир», где тоже обозначены лица четырех животных по четырем углам рисунка, она представляет алхимическую процедуру Великого Делания.

Существует определенная параллель между готической розой, символизирующей колесо, которое вращается под действием алхимического огня, и колесом Сфинкса, – как в карте Таро, так и в видении Иезекииля, а вслед за ним – Иоанна. Христианский пророк увидел практически то же, что и иудейский. Одни и те же символы встают перед глазами христиан, иудеев, древних египтян и других язычников, и в этом – ценность алхимических законов, объединяющих в себе мудрость всех народов и духовных традиций.

Иезекииль увидел огненную колесницу и «съел книжный свиток» с Небес как раз перед тем, как получил от Господа дар пророчества и миссию нести свет истины «сынам Израилевым». Точно так же шесть веков спустя святой Иоанн увидел четырех животных и много других апокалиптических чудес, «съел книгу» Ангела и получил призвание пророчествовать «о народах и племенах и языках и царях многих». Пророческий дар непосредственно связан с революционным знаком Водолея и с одним из лиц кватернера, – Ангелом, или Человеком. После трансформации через знак Тельца, ответственный за усвоение пищи, «съеденная книга» превращается в дар провиденциального видения. А руководящая Тельцом Венера заводит алхимическое колесо внутренней переплавки книги, написанной несказанным языком Бога, на человеческую речь пророка. Точнее, алхимический процесс происходит в теле самого человека под влиянием «съеденного» Слова, после чего он обретает способность понимать то, чего он раньше не понимал, и предвещать то, чего он раньше не знал.

Число глав в Откровении Иоанна – двадцать два, – ровно столько же, сколько арканов в сакральной системе Таро. Многие считают, что Таро впервые появилось в Египте, а в Европу проникло лишь в Средние века. Есть также данные о том, что эта система арканов существовала значительно раньше, в религиозном учении ариев из древнего материка Арктида. Ведь количество разделов (насков) в арийской книге Авеста – тоже двадцать два. Столько же слов составляют первую зороастрийскую мантру Ахунвар, которая, по авестийской легенде, была прочитана Богом в момент Творения мира. Она же, согласно божественному плану, должна быть озвучена вновь в Конце Времен, перед самым Фрашегирдом, авестийским Страшным Судом. И в этом смысле состоящее из двадцати двух глав Откровение Иоанна Богослова предстает уже неким боговдохновенным аналогом прочтения авестийским Господом мантры Ахунвар накануне христианских апокалиптических событий. Ведь язык Бога неуловим для человеческих ушей. Он воспринимается нами лишь сквозь призму нашего, человеческого биокода. Этим языком могут оказаться и 22 главы Апокалипсиса Иоанна, и 22 осколка кометы, упавшие на Юпитер летом 1994 г., и, по-видимому, многое другое. Каждый человек воспринимает Божий Глас в режиме своих собственных информационных координат.

Если же придерживаться египетской линии происхождения Таро, то здесь открывается перспектива еще более отдаленного прошлого. Многие оккультисты возводят культуру Древнего Египта к цивилизации красной расы, обитавшей десятки тысяч лет назад на материке Атлантида. Предполагают, что все высшие достижения Египта, включая строительство Сфинкса и пирамид на плато Гиза, являются креативом атлантической расы, передавшей часть своих знаний египтянам. Да и самих египтян, наряду с североамериканскими индейцами, нередко называют прямыми потомками атлантов.

В маздеистской духовной традиции существует своеобразная классификация пяти человеческих рас по их уникальным заслугам и достижениям. В частности, цивилизация красной расы дала миру учение о трансформации вещества, – иными словами, алхимию. А если это так, то возможно предположить, что алхимические принципы розенкрейцеров берут свое начало не только в Древнем Египте, но и в еще более древней Атлантиде.  

Приверженцы Авесты считают, что в начале своего пребывания на Земле представители красной расы сделали духовный выбор в сторону добра и долгое время придерживались света, но позже они изменили свое решение и избрали зло. За это, согласно легенде, они и были наказаны внезапной катастрофой, буквально в один день погубившей всю их цивилизацию и опустившей на морское дно целый остров-материк атлантов.

Причину столь роковой ошибки высокоразвитой цивилизации довольно трудно объяснить. По словам передавшего нам эту драматическую историю Платона, который, в свою очередь, узнал о ней от египетских жрецов, атланты были детьми бога моря Посейдона и смертной женщины по имени Клейто. «В продолжение многих поколений, – писал Платон в диалоге «Тимей», – покуда не истощилась унаследованная от бога природа, правители Атлантиды повиновались законам и жили в дружбе со сродным им божественным началом: они блюли истинный и во всем великий строй мыслей, относились к неизбежным определениям судьбы и друг к другу с разумной терпеливостью, презирая все, кроме добродетели, ни во что не ставили богатство и с легкостью почитали чуть ли не за досадное бремя груды золота и прочих сокровищ. Они не пьянели от роскоши, не теряли власти над собой и здравого рассудка под воздействием богатства, но, храня трезвость ума, отчетливо видели, что и все это обязано своим возрастанием общему согласию в соединении с добродетелью, но, когда это становится предметом забот и оказывается в чести, оно же идет прахом, а вместе с ним гибнет и добродетель. Пока они так рассуждали, а божественная природа сохраняла в них свою силу, все их достояние, вкратце нами описанное, возрастало. Но когда унаследованная от бога доля ослабла, многократно растворяясь в смертной примеси, и возобладал человеческий нрав, тогда они оказались не в состоянии долее выносить свое богатство и утратили благопристойность».

Судя по всему, единственной причиной, по которой атланты впали в ересь, Платон считал естественное расщепление божественных генетических признаков в дальнейших поколениях атлантических граждан. Но даже с рациональной точки зрения, эта версия некорректна, поскольку атланты сочетались брачными узами только с собственными собратьями, и потому исходное равное соотношение божественных и человеческих генов в их генофонде должно было оставаться неизменным. Стало быть, они никак не могли «очеловечиться» в большей степени, чем первые представители расы.

Если же говорить не о количественном, а о качественном соотношении божественной и человеческой природы у атлантов, то здесь у Платона прослеживаются все основные элементы более поздней неоплатонической философии, возникшей уже в христианский период. Неоплатоническая идея последовательных эманаций от высшего к низшему интересна тем, что совершенно по-язычески не видит существенной разницы между добром и злом, отождествляя качественные характеристики с количественными. Согласно неоплатоникам, чем дальше от Единого начала, тем в большей мере проявляются элементы зла. Тем самым зло позиционируется, как имманентно присущее божественному началу. Предполагается, по-видимому, что зло буквально закодировано в его высших, исходных основах и закономерно раскрывается на дальнейших уровнях организации бытия.

Как Платон, так и неоплатоники (и не только они!) решительно игнорируют человеческую свободу, свободу личностного выбора между добром и злом. Закономерность впадения «детей Бога» в ересь, по мнению Платона, является неотъемлемой функцией исторического развития атлантической (и любой иной) цивилизации. Когда над личностью довлеет закон биологического детерминизма, определяющий ее духовный выбор, от личной воли человека практически ничего не зависит.

Между тем, именно личностный выбор представителей атлантической цивилизации привел к такому печальному результату. Иначе их просто не за что было бы наказывать. Вот как о грехе атлантов и наказании за него пишет сам Платон: «Зевс, Бог богов, блюдущий законы, хорошо умея усматривать то, о чем мы говорили, помыслил о славном роде, впавшем в столь жалкую развращенность, и решил наложить на него кару, дабы он, отрезвев от беды, научился благообразию». Сам факт наказания предполагает наличие вины за преступление, которого можно было избежать. Человеку Атлантиды вполне было под силу блюсти божественные законы, но, тем не менее, что-то заставило его сделать иной цивилизационный выбор.

Закономерность проступка исключает наказание. Животные не грешат, даже когда проявляют невиданную жестокость. Они не идут против своей природы и делают только то, что в них заложено в процессе исторического видообразования. Иное дело – человек. Лишь ему под силу «по ходу жизни» менять свою духовные взгляды и делать то, что претит его собственной природе. В отличие от животных, человеку свойственна беспрецедентная рефлексия, отстраненность от самого себя, а также от всего живого и неживого мира. Рефлексия, к слову сказать, является отличительным признаком западной части зодиакального круга, а также западного полушария нашей планеты. Да и любые западные территории, так или иначе, несут в себе похожие черты.

Начиная суточное движение по небесному склону, Солнце восходит над Землей на востоке и уходит под землю на западе. Вся мировая история начинается на востоке и приходит к Концу (точнее, к Середине) Времен на западе. Мистерия востока – это мистерия зодиакального Овна, безгрешного и «не имущего стыда» барашка. Это – заря не только ежедневного гелиографического пути, но и всей земной истории. В дохристианских культурах именно овнов часто приносили в жертву, поскольку жертвенное создание должно быть чистым и невинным, как младенец.

С 21 марта, когда астрологическое Солнце входит в зодиакальный знак Овна, начинается новый год во многих языческих традициях. С Овна же и соответствующего ему первого дома гороскопа начинается отсчет человеческой жизни. Этот смелый и решительный знак символизирует первичный импульс, изначальную волю к жизни, не подорванную еще жестокими ударами судьбы. Здесь нет еще страха, поскольку не накоплен исторический опыт столкновения с трудностями, препятствиями и проблемами.

Восток выходит на цивилизационную арену первым, и, пожалуй, главной чертой подлинно восточного мировосприятия является ощущение безгрешности. Человек востока никому ничего не должен, поскольку он (эволюционно) не имеет прошлого и ему даже не о чем вспоминать: он только вступает в этот напряженный мир. И, хотя в восточных традициях присутствует учение о карме, как воздаянии за неблаговидные дела, оно не характеризует именно восточное мироощущение. Поскольку каждая точка пространства в миниатюре содержит в себе весь мир, постольку же во всех учениях, – как на западе, так и на востоке, – присутствуют одни и те же духовные представления. Разница заключается лишь в расстановке акцентов. На востоке исходят из младенчески-безгрешного состояния человеческого индивида, на западе – из исторически-греховного. Культура греха, если можно так выразиться, появляется лишь на западе, когда уже пройден долгий путь и совершена масса ошибок и, как следствие, преступлений.

По мысли восточных людей, зло – исключительно в сознании, в человеческом мышлении и оценках, в способе дифференциации и разделения не только мыслительных категорий, но даже добра и зла. Одним словом, для востока неподъемной тяжестью греха является сама сущность запада. Именно символизирующему западный мир знаку Весов свойственно все то, чего решительно не принимает оппозиционный ему знак Овна.

С одной стороны – непосредственность, импульсивность и почти детская органика, исходящая из самой природы человеческого существа; с другой – жесткая самооценка, самокритичность и тщательно продуманные действия из осторожности: «как бы чего не вышло». Запад буквально пропитан ощущением опасности, связанной с приближением конца мировой истории. Храня память прошлого, недоступную востоку, он словно предчувствует неизбежность скорой уплаты по счетам. Поэтому мне представляется, что алхимическое искусство родилось на западе, хотя оно известно также на востоке.

Алхимия действительно является западной духовной технологией, и не случайно, по-видимому, она стала визитной карточкой Атлантиды, как одной из западных цивилизаций Земли. В дальнейшем алхимические законы взяли на вооружение европейские розенкрейцеры. Да и сама христианская религия, если обратить внимание на ее эсхатологические позиции, является исключительно западной доктриной, ибо утверждает идею Высшего Правосудия, – Последнего Суда, который будет произведен над греховным человечеством в конце земных времен.

Алхимический процесс есть своеобразный Страшный Суд. Он включает в себя три фазы: черную (смерти), белую (воскресения) и красную (блаженное бытие вне времени). Смерть в нашем мире есть следствие греха, и смертными являются только грешные существа. Чистые же и безгрешные – бессмертны. И алхимия является символической дорогой в бессмертие посредством прохождения через страдание, которое, в свою очередь, является результатом серьезных духовных проблем. В отношении алхимии физических веществ речь идет о простых, «смертных» металлах, которые переплавляются в «бессмертное», совершенное золото. В отношении алхимии человеческой души речь идет о ее очищении, когда все страхи и вызванная ими агрессия растворяются в безграничной любви, ведущей человека к его первоисточнику, – Господу Богу.

Первая алхимическая фаза предполагает некое укрупнение греха, при котором все плохое, заодно со всем живым, сжигается дотла, до последней глубины черного цвета. То же самое случилось на кресте христианской Голгофы, когда Иисус Христос взял грехи человечества на себя, вобрал в себя всю глубину мировой истории и алхимическим образом вывел человечество на новый уровень, соответствующий второй, белой фазе Великого Делания. Таким же точно образом это будет происходить (и происходит) с нами, но только при условии нашего личностного, а не «генетического» участия в этом процессе. Иными словами, мы должны самостоятельно избрать этот путь, поскольку другого способа обретения «золотого состояния», помимо прохождения через «черную фазу» алхимии, пока не существует.

Родоначальники Великого Делания атланты, согласно рассказанной Платоном истории, являются детьми бога и смертной женщины, – почти как Христос, с тем единственным отличием, что бог атлантов был лишь одним из многих олимпийских богов, богом морей Посейдоном, а бог Христа – Единым Богом, включающим в Себя весь олимпийский пантеон. Но если не акцентировать внимание на этой существенной разнице, то можно провести своеобразную аналогию между Христом и атлантами, скрепляемую, к тому же, алхимическим символизмом.

По Платоновской легенде, вначале атланты жили в соответствии с высшими законами и не нарушали божественных предписаний, но в какой-то момент в их системе произошел сдвиг, вследствие чего они предали бога и отреклись от истины. Результатом столь фатальной ошибки стало их полное духовное фиаско и дальнейшее физическое уничтожение. Но можно предположить, что погружение Атлантиды под воду является лишь первой фазой Великого Делания, за которой должна последовать вторая фаза духовного обновления и воскресения в новом качестве. И тогда закономерно встает вопрос: не являются ли средневековые алхимики и розенкрейцеры эпохи Просвещения перерожденными атлантами, достигшими следующего этапа Огненного Колеса? Ведь о некоторых из них ходят легенды: им приписывают необычайно долгую жизнь во много сотен лет, на протяжении которых они остаются такими же молодыми, сильными и здоровыми, как в их ранние годы.

Христианская религия родилась на Ближнем Востоке, но стала своей для западного мира, пораженного не только всевозможными духовными изъянами, но и бурей рефлексирующих сомнений, угрызений совести и ожиданием неминуемой расплаты за тяжкие грехи. Для западной цивилизации путь к искуплению существует лишь один: через алхимическую трансформацию греховной людской природы в катарсисе Последнего Суда. И не случайно озарившая ночное небо в 1997 г. мощная комета Хейла-Боппа, которую некоторые оккультисты связывают с гибелью Атлантиды, нанесла свой первый удар по Соединенным Штатам. Это произошло 11 сентября 2001 г., когда самолеты террористов-камикадзе врезались в башни Торгового Центра в Нью-Йорке. В определенном смысле, США можно назвать духовным близнецом Атлантиды, да и расположены они приблизительно в том же регионе, где ушел под воду Атлантического океана этот своенравный материк.

О Страшном Суде, так или иначе, говорится во многих (если не во всех) духовных традициях. Но только христианство поставило это эсхатологическое событие на повестку ближайшего дня. И вот уже около двух тысяч лет христиане находятся в тягостном ожидании обещанного Конца Времен. Тема Апокалипсиса была прочно обоснована еще в маздеистской традиции: она присутствует в учении древних ариев. Последняя из ныне живущих на земле белая раса принесла на Землю поистине западное учение о разделении добра и зла и Последнем Суде (Фрашегирде), на котором и произойдет окончательное разделение света и тьмы.

Согласно легенде, арийская раса впервые появилась на крайнем севере, на материке Арктида, который позже был разрушен земными катаклизмами. После гибели Арктиды древние арии обосновались в эзотерическом центре нашей планеты, в районе Уральских гор, разделяющих Евразию на запад (Европу) и восток (Азию). Через некоторое время часть ариев двинулась в восточном направлении, другая – в юго-западном. Первые стали соседями желтой расы, вторые – голубой и красной рас. Именно там, в Малой Азии, на стыке территорий проживания голубой, черной, красной и белой рас, зародилось христианское учение, по своему алхимическому содержанию близкое к учению Атлантиды.

Некоторые исследователи (Ю.М. Каныгин и др.) называют Атлантиду «правополушарной» цивилизацией, некоторые (А.И. Асов и др.) – просто «женской» цивилизацией. Из этого следует, что многие сходятся на том, что атлантическая культура была примером использования интуитивных человеческих способностей, основанных на сверхчувствительности человека красной расы. Тем не менее, эти экстраординарные возможности атлантов не смогли их уберечь ни от совершения духовных ошибок, ни от внезапной гибели в океанических водах.

Заслугой белой расы является умение отделять добро от зла, что является следствием развития «левополушарного», аналитического способа мышления и осмысления мира. И не исключено, что иррациональные таланты красной и рациональные таланты белой расы являются равноправными слагаемыми для создания действительно надежной, интегральной системы человеческого разума. И если знакомые с алхимией атланты не могли опереться на аналитический фундамент разделения света и тьмы, то опыт христианской истории предоставляет все возможности для решения этой проблемы.

Официальное христианство, разумеется, оставляет мало надежды для веры в возможность подобного синтеза, зато Братству христиан-розенкрейцеров, каким оно предстает на страницах Манифеста 1614 г., вполне под силу подобная задача. Так где же сейчас истинное христианство: в могущественной и беспроигрышной христианской Церкви, убившей Любовь и сделавшей ставку на военную мощь языческого Государства, или в тайных общинах розенкрейцеров и иных философов-индивидуалистов, уповающих на откровение Святого Грааля и смело отстаивающих свое представление о чистоте и святости?

История христианства, как и судьба Иисуса Христа, напоминает алхимическую трансформацию «простого» вещества в «золотое». Первая, «черная» фаза христианской алхимии, по-видимому, завершилась к середине XIго века, к моменту разделения церквей и утраты главного смысла христианской доктрины – любви, скреплявшей две половины церковного целого. Затем, в конце XIго века, Европу охватили лихорадочные крестовые походы, имевшие целью нечто эфирное и эфемерное. По-видимому, это был Грааль, как своеобразная замена утраченному в результате церковного раскола. Была, конечно, у латинян и более конкретная и осмысленная цель: надавать тумаков заселившим Святую Землю иноверцам и захватить как можно больше восточных богатств. Даже обещания, щедро раздаваемые Церковью и государством в адрес идущих в поход крестоносцев, имели подозрительный привкус алхимических чудес.  

Сражение латинских воинов за Гроб Господень подавалось церковно-государственной рекламой, как единственная реальная возможность для всех насильников, воров и убийц не только избежать заслуженного наказания, но и разом очиститься, получив прощение от всех грехов, – более того, – еще и неплохо при этом заработать. Иными словами, любой опустившийся на дно человек мог не только очистить себя, снискав при этом святость «золотой» духовной природы, но и получить совсем не лишнее в хозяйстве материальное золото в придачу.

По-видимому, период XI-XIIго веков был этапом предельного «обугливания» сгорающего в алхимической топке христианства, сопровождаемого свойственным первой фазе тлетворным запахом разложения. И с этого момента ситуация могла только улучшиться, поскольку началась вторая, белая фаза Великого Делания, и началась она с появления рассказов о Граале, с удивительной, наполненной алхимическим символизмом архитектуры «арго», на тайном «языке птиц» передающей человеку древние знания о превращении веществ во всекосмической природе.

Помимо этого, в XI веке родилась идея о семиричном делении религиозной истории земли, а в XIIм веке к семиричному делению прибавилось троичное. Первое из них предложили исламские теологи Назир е-Хосрав, Ибн Араби и др. (теория о религиозном гексамероне), второе – христианский теолог Иоаким Флорский (идея о трех мировых эпохах). И, хотя мусульмане несколько погорячились (как я полагаю), построив пирамиду из шести уже состоявшихся мировых религий, на вершину которой они вознесли свой ислам, – наиболее совершенное, по их мнению, творение религиозного гения, – сама идея о шести этапах становления духовного человека и седьмом, завершающем этапе воцарения на земле просветленной мудрости выглядит вполне убедительно. Эта мысль хорошо корреспондируется с более поздним учением Иоакима Флорского об эпохах Отца, Сына и Святого Духа (весьма созвучной идеям мыслителя IX в. Скота Эригены), а также с концепцией трех этапов алхимического Великого Делания.

Если первым трем цифрам семерки, как принято в традиционных схемах, поставить в соответствие первую цифру тройки, вторым трем – вторую, а седьмую цифру семерки отождествить с третьей цифрой тройки, можно получить следующую картину. Первые три религии мусульманской теории аналогичны эпохе Отца и первой, «черной» фазе алхимического процесса. Следующие три религии – эпохе Сына и второй, «белой» фазе этого процесса. И последняя, седьмая религия, по большому счету, будет уже не религией, а окончательным утверждением Божественной истины, раскрытием Бога в самом человеке. Она и возвестит эпоху Святого Духа и «красную» алхимическую фазу.

Начало эпохи Сына и второй, «белой» фазы, как мне представляется, соответствует рождению христианской религии, которая, таким образом, становится четвертой (а не пятой, как считают исламские философы) в гексамероне мировых религий. Христианская Голгофа есть настоящий символ завершения «черной» фазы, сопровождаемого смертью отягощенного людскими грехами Богочеловека. После очищения в пламени алхимической смерти наступает его воскресение к новой жизни в ином, совершенном теле бессмертия.

Иоаким предложил несколько усложненный вариант деления религиозной истории, по типу «семи в трех». В каждом из двух первых эпох мыслитель выделил по семь малых периодов, в полном соответствии с семью первыми днями мира. Дохристианскую эпоху Отца он назвал временем мирян, эпоху Сына – временем клириков, а эпоху Святого Духа – временем монахов. Именно третий период Иоаким считал самым совершенным, поскольку он соответствует чистому духу истины. И здесь погорячился уже Иоаким, когда ограничил эпоху Сына 1260м годом, числом Апокалипсиса. Как показало время, к концу XIIIго века только закончились крестовые походы, – причем, закончились они полным поражением христианских армий от набиравших силу воинов ислама. Но это событие отнюдь не стало духовным воскресением ни для одних, ни для других. Нет, видимо, эпоха Духа наступит теперь не скоро, и наше просветление, как говорится, «не на часі».

В человеческой триаде тела, души и духа только дух является подлинно бессмертным, а физическое тело – смертным. Что касается души, то, хотя она бессмертна по своей природе, тем не менее, ей доступна свобода быть или не быть собой: избрать либо вечную жизнь, либо окончательную смерть. Позиция души есть собственно человеческая позиция, с которой субъект осуществляет свой духовный выбор в сторону жизни или смерти, добра или зла. Именно эта сфера определяет динамику эволюционного развития нашего мира. И если «черная» алхимическая фаза завершается смертью, что вполне естественно для физического тела, а «красная» фаза бессмертия символизирует вечность духа, то «белая» фаза имеет двойственные перспективы, ибо она связана с мистерией бессмертной, но непредсказуемой души.

Вторую фазу невозможно просчитать и спрогнозировать. Ведь если огонь механически сжигает физическое тело, не оставляя шансов для иных вариантов развития событий, то процедура трансформации простого металла в золото или обугленного тела в ожившее контролируется лишь свободой подвергаемой очистке души. В ее свободной воле является выбрать вечную жизнь или уйти в небытие. Вторая фаза – это фаза свободы и ответственности, принятия самостоятельного решения и выбора в сторону света или тьмы. С появлением христианства история перестала быть цикличной и предсказуемой. Она приобрела динамику, напор и право удивлять. А это значит, что конечный положительный результат духовных усилий человечества отнюдь не спланирован заранее на Небесах. Все будет зависеть лишь от нас самих.

Вслед за христианством, по моей теории, на протяжении второй алхимической фазы должны появиться на свет поочередно еще две мировые религии, внутренне родственные христианству, а затем весь мир озарится светом Божественной мудрости, согласно характеру новой эпохи Святого Духа и «красной» фазы алхимического Делания. В этих двух, генетически связанных с христианством религиях в полной мере раскроется человеческая свобода и проявится высокая ответственность за каждый человеческий шаг на пути к долгожданному просветлению. 

Подобный же троичный процесс, как было сказано выше, происходит и в русле исторического развития самого христианства, которое в настоящее время переживает этап перехода от смерти к жизни, к новому воссоединению церквей на более высоком уровне осмысления христианской доктрины. И это, опять-таки, – не пассивный вариант эволюционного становления. Все решения будут приниматься человеком самостоятельно и с полным осознанием своей ответственности за неверно сделанный выбор, от которого нас, разумеется, никто на Небе не застрахует.

С XI-XIIго в.в. христианский мир погрузился во тьму трех посмертных дней Спасителя, которые предваряют предсказанное Библией Воскресение. К наступлению Воскресного дня вновь будет найден Священный Грааль, который и станет истинным светом и энергией Воскресения. Его поиски начались сразу же, как только христианская история вошла в «белую» фазу души. Возрождение XIIго века, стало быть, можно считать своеобразным аналогом христианской Голгофы, а настоящее Возрождение, вступившее в силу около XV в., обнаруживает явные признаки творческого пятого вероучения, в категориях которого реализуется окончательный выбор между светом и тьмой.

Теперь вернемся снова к Возрождению. Именно в эту антропоцентрическую эпоху человек обрел самостоятельность. Устав от долгого и бесполезного всматривания в Небеса в слепой надежде на чудо, он обернул свой взгляд на самого себя, вглубь своей собственной души, и нашел ее не менее интересной, чем незримый и не понятный ему мир Творца (да и есть ли Он? – вот в чем тогда всерьез засомневались). Твердо став на собственные ноги, наш «мыслящий тростник» перестал «ждать милостей от природы», взял в руки все бразды правления своей судьбой и завел мотор мыслительной машины. Налицо были все предпосылки для зарождения полномасштабного атеизма, столь широко развернувшего свои знамена в дискурсивную эпоху Просвещения. Устойчивый прежде мир пошатнулся, и все в окружающей природе стало подвергаться тотальному дроблению, препарированию и тщательному, поэлементному анализу. Лишь таким сомнительным образом обуреваемая подсознательным страхом «тростинка на ветру» могла почувствовать себя, пускай и в относительной, но безопасности.

В эпоху Ренессанса сложился столь беспрецедентный «плюрализм мнений», что представителям церковной ортодоксии впору было хвататься за голову. Христианский мир стал медленно, но верно «оязычиваться»: латинские философы и богословы открывали для себя мудрость древней античной мысли, практически лишенной опоры в Едином творящем центре. Все большей популярностью стали пользоваться проязыческие ученые, мистики, представители народной медицины и просто думающие люди.

Святая Церковь всегда отличалась крайней бдительностью, а здесь попала просто в катастрофу возросшей популярности тех, кто составлял ей все большую конкуренцию в сфере исцеления душевных и физических язв непутевого человечества. Уловив в воздухе приближение библейской «тьмы запустения», она решила, что пора. И специально созданная для новых целей Инквизиция тотчас же запустила маховик фактического Страшного Суда для «темных сил», под которыми подразумевались ведьмы, колдуны и прочие зловредные еретики и вольнодумцы.

Таким образом, святую миссию Апокалиптического Агнца, карающего дьявольские полчища мечом Слова Божьего, «официальные представители» Бога на земле без тени сомнений «премудро» взяли на себя, устроив себе настоящий праздник мини-Апокалипсиса местного значения. Но воевали с тьмой церковники не только Словом Божьим, тем более что были далеки от святости Агнца. По-видимому, в эпоху Ренессанса происходила своеобразная репетиция Страшного Суда, – причем, под осуждение Небес подпали в тот период не столько «ведьмы», сколько их «справедливые обличители», – за многотрудные усилия по облегчению судебно-исполнительных работ Спасителя в конце земных времен. Ведь сказано в Новом Завете: «Не судите, да не судимы будете»…

Вступление христианства в эпоху XI-XIIго в.в. как-то сразу вывело его на качественно новый уровень общения с окружающим миром, – как в пространственном, так и во временном смысле. Христианский запад не только соприкоснулся с полуязыческим исламским востоком, но и, с подачи того же ислама, погрузился в глубину дохристианской античной традиции. Парадоксальным образом отсюда следует, что «белая» фаза христианской истории напрямую связана с языческими огненными ритмами, – с нашим прошлым. А прошлое, в свою очередь, является существенной составляющей исконно западного мировосприятия.

Специфика христианской духовной доктрины такова, что для исцеления душевных ран человечеству следует на некоторое время вернуться назад, чтобы подвергнуть прошлый опыт тщательному анализу, исправить ошибки прежних поколений и пройти необходимые духовные уроки. Язычество вернулось в христианский мир, вне всякого сомнения, отнюдь не для победы атеизма, как это может показаться при анализе эпохи Ренессанса. Атеизм есть лишь момент обугливания сгорающего в алхимической печи материала.

Исторический опыт востока можно сравнить с первой фазой Великого Делания, а опыт запада – со второй, с процедурой алхимической метаморфозы. Это – главный, ключевой этап всего процесса, и здесь происходит трансцендентное обращение проходящего алхимическую переплавку вещества к прошлому. По-видимому, таким своеобразным прошлым для планет нашей Солнечной системы является Солнце, а прошлым для всех простых металлов в этом случае оказывается золото (?).

Начиная с эпохи Ренессанса и до сегодняшних дней, христианство живет в эсхатологических ритмах своего Страшного Суда, который будет продолжаться вплоть до появления шестой религиозной доктрины, управляемой Утренней Звездой, или Венерой. Она и совершит алхимическую трансформацию, заменив агрессию любовью, в соответствии с текстом одного из писем Братьев Розы и Креста: «После землетрясения будет великий огонь, который поглотит земной мусор и обнажит сокровище, но для вас оно будет пока незримо. После всего этого наступит великая тишина и появится Дневная Звезда, и тогда вы узрите великое сокровище».

Сам Христос в последней главе Откровения Иоанна назвал себя «звездой светлой и утренней». Пока столь редкие упоминания о Венере как христианского Спасителя, так и отдельных христианских теологов (Я. Беме и др.), рассматриваются, как ничего не значащие обмолвки, поэтические аллегории, не имеющие особого смысла. Но очень скоро к ним начнут относиться с большей серьезностью. Ведь без обращения к языческому опыту наше духовное преображение невозможно. Тайна Венеры еще ждет часа снятия своей давней печати. Но тайна Венеры есть также тайна человека, ибо Господь создал человека в шестой день творения, и это был день Венеры.